Александр Шлапак: Бахматюк боролся за свои банки до последнего

Экс-министр финансов Александр Шлапак в интервью для РБК-Украина рассказал о кейсе VAB Банка, попытках создать bad bank и провалившемся эксперименте спасти финучреждения добросовестных собственников.

В кризисный 2014 год вы были министром финансов. В то время была идея создать так называемый bad bank ("банк плохих активов") на основе Укргазбанка. Проблемные активы каких банков могли в него войти?

Скорее речь шла о Родовид банке как базе для bad bank или создании самостоятельного банка. У меня нет сомнений, что он был и остается необходим для Украины. Так случилось, что несколько волн финансовых кризисов серьезно навредили нашим банкам, и у каждого из них есть ряд плохих активов. И что-то с ними нужно делать. Вы видите статистику, что около 50% процентов банковских активов плохие. Соответственно, справиться с такими активами без дополнительного инструмента, по моему мнению, практически невозможно.

Я вижу, как мучатся с этим государственные банки Ощадбанк, Укрэксимбанк и тот же Укргазбанк, который пока что лучше всего справляется. И ПриватБанк без существенных вливаний государства не справился бы с проблемными кредитами. Но я думаю, что и большое количество негосударственных банков с удовольствием воспользовались бы инструментом bad bank, чтобы попробовать вывести из своих балансов эти токсичные активы.

Какой механизм работы bad bank? В него сливаются токсичные активы из разных банков за определенный процент, а затем уже bad bank пытается взимать с должников эти плохие кредиты?

Да, это не новый инструмент, такие банки есть в мире. У нас был законопроект, который мы писали вместе с представителями японского банковского сектора, поскольку они проходили такой кризис и имели bad bank. Нам помогали и турки, у которых тоже был такой этап. Речь идет о создании в Украине банка проблемных активов, куда каждый банк может продать свои активы по определенной процедуре и по договорной цене.

А сам bad bank специализировался бы не на обычных банковских операциях, а на том, чтобы потом иметь соответствующие возможности работать с этими плохими активами через судебную и правоохранительную системы. И он бы регулировался не обычными банковскими, а специальными нормативами.

Вспоминая свою биографию в ПриватБанке, скажу: когда руководителю приходится 70-80% времени тратить на то, чтобы гоняться за токсичными активами, вместо того чтобы думать, как развивать банк, - это не работа. Итак, мы могли бы помочь очень многим банкам передать в bad bank эту плохую историю прошлых времен и таким образом освободить энергию на конструктивные операции.

В 2014 году был разговор о VAB Банке? Действительно ли существует протокол о дальнейших действиях относительно передачи этого банка в Укргазбанк, как говорит Олег Бахматюк? Действительно ли он привез 200 млн долларов для спасения VAB Банка?

Я помню, что Бахматюк, в отличие от многих собственников банков, боролся за свои банки до последнего. И боролся не так, как делали некоторые собственники, - путем каких-то митингов или другими грязными методами. Он искал способ финансового оздоровления банка, если не собственными силами (таких сил у него не было, учитывая кризис, в который мы все попали в 2014 г.), то хотя бы объединением сил всех, кто мог быть в этом заинтересован.

Насколько я помню, предлагалось несколько схем дальнейшей работы с VAB Банком. Первая - и протокол, как я помню, касался именно ее - это объединение сил государства, НБУ и сособственников VAB Банка с целью его оздоровления. Я не припомню, чтобы Бахматюк привозил в кармане или в мешках 200 млн долларов, он привозил договоренности со своими партнерами, которые готовы были под его имя, очевидно, на основе их взаимных контактов предоставить ресурсы в указанном объеме, то есть речь шла приблизительно о 200 млн долларов.

Бахматюк готов был влить эти средства в банк. Их было недостаточно, и он попросил прицепом помощь Министерства финансов. И мы готовы были также принять участие в финансировании капитала банка, чтобы спасти его. И, соответственно, третьей стороной был НБУ, который, как предполагалось, должен был взять на себя обязательство по рефинансированию банка, поскольку у него был большой кредит рефинансирования, и, вне всяких сомнений, нужно было пролонгировать его и принять конструктивную программу финансового оздоровления банка, под которую мы уже могли давать эти ресурсы.

Я не припоминаю, стояла ли там подпись Валерии Гонтаревой или Александра Писарука, но, насколько я помню разговор с Писаруком, он говорил, что Нацбанк готов конструктивно рассмотреть такой подход к спасению банка.

Что случилось потом и почему НБУ отказался, я сказать не могу. Но поскольку одна из сторон отказалась, то эксперимент, который мы хотели провести, чтобы не просто пустить под нож этот и другие банки, а попробовать найти конструктивный выход из ситуации при условии, что собственник не прячется, а несет живые деньги, к сожалению, тогда не удался.

Протокол относительно VAB Банка действительно был подписан?

Протокол был точно, я его подписывал как министр финансов. К сожалению, сейчас у меня нет этого документа. Чьи подписи там стояли? Бахматюка подпись точно была. Поставили ли подписи представители Нацбанка и премьер-министр, точно утверждать не могу, мне кажется, что да.

А упомянутый выше неудавшийся эксперимент каким-то образом предусматривал передачу проблемных активов в bad bank или это другая история?

Нет, это другая история. Насколько я припоминаю, затем появилась идея не уничтожать VAB банк, попробовать присоединить его здоровую часть к Укргазбанку, предоставив соответствующее финансирование как со стороны Бахматюка, так и со стороны государства, капитализировав дополнительно Укргазбанк, чтобы он поработал и с пассивами, и с активами банка.

Бахматюк брал на себя обязательство не только принести 200 млн долларов, но и обслуживать все займы своих компаний, которые работали в банке, очевидно, с определенной реструктуризацией этих обязательств. И если бы осуществился и такой вариант, мы могли бы не потерять банк.

А главное, мы бы могли получить опыт и определенный механизм, чтобы показать другим собственникам банков, той части из них, кто добросовестно хотел спасти свой банк, что такая возможность есть и можно ею воспользоваться при условии, что собственник не будет бежать от ответственности, а предложит какие-то шаги. К чести Бахматюка, он постоянно обращался к Министерству финансов, Национальному банку и правительству, он никуда не прятался, а делал различные предложения, как спасти сначала VAB Банк, а потом и "Финансовую инициативу".

Фонд гарантирования вкладов физлиц, как указывается на его сайте, в 2014-2016 гг. взял у Минфина и НБУ порядка 80 млрд грн кредитов. Теперь их нужно возвращать. Но как правильно это сделать? Распродать активы должников через Нацагентство по розыску и управлению активами (АРМА) или реструктуризировать долги?

Тут у меня нет ответа. Я плохо осведомлен в том, какие методы продажи активов сейчас у Фонда гарантирования вкладов. Но вижу, что они пытаются делать все максимально прозрачно, знаю, что они привлекали хорошую экспертную помощь от наших западных партнеров, которые пытались им рассказать, как максимально эффективно продать эти активы.

Акцентирую на одном. Я читал интервью Олега Бахматюка и замечания к нему силовиков и НБУ. Я согласен со следующим: одно дело продать завод или другой актив как металлолом, как площадку для застройки и т. п., когда он имеет меньшую стоимость, другое дело - попробовать прийти к согласию с собственником банка, который готов возобновить деятельность тех или иных активов, и в дальнейшем продать это за совсем другие деньги. К примеру, ликеро-водочный завод в Ивано-Франковске работал, давал определенные прибыли, а сегодня его рассматривают как кучу металлолома и оценивают соответственно, хотя завод достаточно новый.

Я переживаю, что если сейчас произойдет банкротство самого большого агрохолдинга государства ("Укрлендфарминга", - ред.), то будет та же самая история. У нас на сегодня есть агрохолдинг, который производит огромное количество аграрной продукции. Это крупнейший игрок на рынке Украины и за границей.

Наши Фонд гарантирования вкладов и правоохранители хорошо (и не очень хорошо) научились догонять должников, но управлять активами как бизнесом никто из них не умеет. Чтобы не получилось так, что завтра мы будем продавать технику, элеваторы, которые позарастают бурьяном просто как металлолом, и уничтожим живой бизнес.

Поэтому мы в 2014 г. исходили из логики, что если есть минимальная возможность спасти тот или иной банк, если собственник не прячется, а готов предоставить реальный ресурс для его спасения и поддержки, то нужно этим воспользоваться, а не действовать формально: банк в плохом состоянии - вон с рынка.