Украина — Россия: оттепель в верхах

После трех лет заморозки переговоров о бушующей войне в Донбассе президенты России и Украины Владимир Путин и Владимир Зеленский проводят в понедельник первую встречу в Париже вместе с французским лидером Эммануэлем Макроном и канцлером ФРГ Ангелой Меркель. Первый с октября 2016 года саммит «нормандской четверки» призван возобновить мирный процесс в соответствии с минскими соглашениями, которые были подписаны в 2014 и 2015 годах, но с тех пор полностью так и не были выполнены.

В чем заключается мирный процесс?

В сентябре 2014 года российские вооруженные силы сражались на украинской территории на стороне сепаратистов, Россия контролировала воздушное пространство, а киевская армия оказалась на грани бегства. Именно в таких условиях был подписан минский протокол, под которым после долгих переговоров поставили подпись представители Украины, России, ОБСЕ и самопровозглашенных Донецкой и Луганской республик. Как бы то ни было, удержать перемирие не удалось, и в феврале 2015 года в Минске прошел новый саммит. Петр Порошенко и Владимир Путин больше 16 часов обсуждали новое прекращение огня и план урегулирования кризиса под патронажем Ангелы Меркель и Франсуа Олланда. Договоренность предусматривала в частности общую амнистию для сепаратистов и конституционную реформу с предоставлением особого статуса мятежным областям.

«Главной задачей было остановить бойню, — объяснял в 2017 году "Либерасьон" Алексей Мельник из киевского Центра Разумкова. — Как говорят некоторые источники, Путин шантажировал Украину, а также Германию, пригрозив обстрелять украинские города, причем не только на востоке страны. Позднее Штайнмайер признал, что Минские соглашения были единственно возможным компромиссом».

Хотя интенсивность боев спала, полностью они не прекратились. В 2016 году министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier) предложил схему реализации минских соглашений, которая предусматривала в частности проведение местных выборов в Донбассе до передачи Украине контроля над восточной границей. «С самого начала было ясно, что украинцам будет сложно выполнить соглашения, поскольку все это затрагивает их суверенитет, которым они так дорожат, — считает Татьяна Жан (Tatiana Jean) из Французского института международных отношений. — Они выгнали русских в дверь в 2014 году не для того, чтобы те влезли в окно минских соглашений». Дело в том, что, по этим договоренностям, выборы депутатов Рады от самопровозглашенных республик должны были бы пройти под контролем их властей, то есть, по всей видимости, без участия украинских партий и миллиона жителей Донбасса, которые бежали от войны.

«Если минские соглашения на самом деле будут выполнены, у России останется право вмешательства в украинские дела, — полагает Татьяна Жан. — Не уверена, что европейцы, которые говорят, что помогают Украине вернуть суверенитет, понимают, что могут тем самым ослабить ее. Депутаты от этих регионов — если они будут избраны в условиях, которые не соответствуют признанному ОБСЕ международному праву и украинскому законодательству — придут в Раду с целью заблокировать украинские проекты». Кроме того, «суверенитет на всей территории» Украины, которого, с его слов, добивается Запад, де факто не включает в себя Крым, чья аннексия в 2014 году рассматривается Москвой как закрытый вопрос.

Последняя встреча нормандской четверки прошла в октябре 2016 года в Берлине, после чего диалог надолго прервался. Замороженный в политическом плане конфликт продолжил потихоньку уносить жизни, будь то бойцы на линии фронта или мирные жители, попавшие под шальную пулю или забредшие на минное поле. С 2014 года в Донбассе погибли более 13 000 человек.

Что изменилось?

Все обговаривалось в крайне взрывоопасной обстановке напряженных боев. Порошенко был сильно ослаблен, признают в Елисейском дворце, где в понедельник проводят новую четырехстороннюю встречу. Как бы то ни было, там подчеркивают «новый контекст, который позволяет сегодня добиться прогресса». Самым первым и важным новшеством стал приход к власти в апреле Владимира Зеленского. 41-летний русскоязычный актер продемонстрировал небывалый политический взлет и настроен менее воинственно, чем его предшественник. Одним из его главных обещаний стало скорое прекращение кровопролития. «Было открыто окно возможностей для продвижения к мирному урегулированию конфликта, — уверен украинский политолог Владимир Фесенко. — Гарантии успеха нет, поскольку стороны продолжают придерживаться противоположных позиций. В этом плане ситуация не изменилась. Но Зеленский готов разговаривать, идти к взаимовыгодному компромиссу».

Лед начал таять в начале сентября, когда Москва и Киев провели обмен 35 пленными с каждой стороны. Первый ощутимый и направленный на будущее шаг после почти трех лет напряженности и тупика. Путин и Зеленский неоднократно разговаривали по телефону, и российский лидер назвал обмен шагом на пути к нормализации.
Параллельно с этим представители Украины и сепаратистов договорились под эгидой ОБСЕ о разводе сил в трех зонах на «Линии соприкосновения» (идущий с севера на юг фронт протяженностью почти 400 км) для свободного движения мирного населения. Этого удалось добиться в Станице Луганской, Петровском и Золотом. 1 октября Киев подписал документ о признании «формулы Штайнмайера». Именно на таком «прочном основании» в Елисейском дворце намереваются «продвинуться к полной реализации минских соглашений», учитывая, что сам факт проведения саммита в Париже уже можно считать значимым прогрессом.

В любом случае, позиции Украины и России остаются несовместимыми. Украинское общество стремится к миру (75%, по последним опросам), но у него нет единого мнения о том, какую цену оно готово заплатить. Часть общественности и оппозиции подозревает Зеленского в готовности капитулировать перед Москвой, но тот отвечает, что «красные линии» не будут нарушены. В частности это касается затребованного Россией особого статуса Донбасса (Украина рассматривает его, скорее, как результат децентрализации, которая затронет всю страну) и пограничного контроля: Киев считает его предварительным условием политического мирного процесса (это должно остановить транзит оружия и людей из России), тогда как в минских соглашениях он прописан как конечный шаг (то есть, с российской точки зрения это не обсуждается).

«Кремль подозревает, что Зеленский — слабый резидент, который не обладает поддержкой общественности и не сможет добиться реализации минских соглашений, полагает Юлия Шукан из Университета Париж-Х-Нантер. — Таким образом, Москва не собирается ни в чем уступать, в частности по вопросам границы и особого статуса». Такого же мнения придерживается и политолог Алексей Чеснаков из Центра политической конъюнктуры, которого считают глашатаем влиятельного кремлевского советника Владислава Суркова. По его словам, единственную стратегию, которая оставляет России необходимое поле для маневра, можно сформулировать следующим образом: не делать никаких уступок Украине и не принимать пустых компромиссов. Он также призывает Россию проявить «большую осторожность» в урегулировании конфликта, с учетом «нестабильного» положения Зеленского на Украине.

Какими могут быть подвижки?

По общему мнению обозревателей и дипломатов, парижский саммит не позволит добиться прорыва, но станет значимым этапом в процессе, который стоит возобновить. «Это по большей части символическая встреча, — говорит Юлия Шукан. — Они могут продвинуться по обмену пленными и прекращению огня, очертить новые зоны разведения сил, договориться о рабочих группах по подготовке выборов». При этом настоящие источники напряженности и красные линии будут отложены в сторону.

К тому же, насколько несовершенными и противоречивыми ни были бы Минские соглашения, они все еще остаются единственно возможными рамками возобновления переговоров. Если поставить их под сомнение, это может разрушить все, что было достигнуто за последние годы, опасается французский дипломатический источник.

Усилия Эммануэля Макрона, который взял на себя роль лидера в украинском вопросе в рамках ЕС и франко-немецкого дуэта, являются частью его дипломатической стратегии «требовательного диалога» с путинской Россией. «Открытость Макрона к России является одновременно глобальной и выходит за рамки двусторонних отношений, — считает Татьяна Жан. — У него стратегическое видение. Он видит в будущем соперничество США и Китая. Он задается множеством вопросов о будущем ЕС и опасается, что его задвинут в сторону. Чтобы избежать этого, нужно сотрудничать с Россией или, как минимум, сделать так, чтобы она не была угрозой».

Хотя такая двусторонняя динамика раздражает некоторых европейцев, в том числе Берлин, по мнению Парижа, ее оправдывает необходимость восстановить пришедшие в опасный упадок отношения с Москвой. Это не подрывает общую позицию и сотрудничество Франции и Германии по России, чтобы не давать Владимиру Путину возможность (он никогда не упускает ее) сыграть на разногласиях «западных партнеров». К тому же, сейчас он будет чувствовать себя в позиции силы, поскольку не сам предлагает возобновить переговоры.

Украинцы (несколько тысяч человек устроили в воскресенье демонстрацию на Майдане) опасаются, что их молодой президент, новичок в международных переговорах, окажется не готов к первой личной встрече с сильным российским противником и будет задвинут в сторону лидерами, которые обладают куда большим опытом и подкованы в малопонятных ему отношениях. И что он в конечном итоге примет слишком много компромиссов.