Замкнутый круг кризиса

Компромисс — это всегда не то, что нам хотелось бы. Хотя и близкое к желаемому, но все же не полностью. Если, например, в жизни предпочитаем красный цвет, но покупаем черный автомобиль, потому что в предложении доступен лишь черный, это и является компромиссом желания с возможностью… Так и с инфляцией. Теоретически инфляция является платой за рост, а высокий уровень безработицы и другие меры стагнации — это компромисс, на который мы согласны, чтобы удержать инфляцию на низком уровне. Оба средства одновременно — это ужас, потому что к чему бы вы ни прибегали, чтобы замедлить инфляцию, например, повышаете процентные ставки или увеличиваете налоги, это только усиливает стагнацию. А все, что применяете для стимулирования роста, ухудшает инфляцию. Замкнутый круг да и только.

Нам известно много примеров мезальянсов, в экономике примером такого брака застоя и инфляции является стагфляция — сочетание высокой инфляции с хилым ростом. Стагфляция — однозначная причина экономических проблем.

Исторический контекст определяет многое, если не все. Сейчас, на расстоянии лет, мы видим много общего между 1970-ми годами и настоящим. Если бы мы составили фоторобот причин экономической вялости семидесятых, то, в частности, увидели бы:

1. нефтяные шоки, «приправленные соусом» из шока спроса и шока предложения под влиянием жесткой монетарной политики;
2. снижение темпов производительности (как труда, так и капитала);
3. влияние профсоюзов на сдерживание снижения заработных плат, которое делало невозможным их корректирование в условиях падения спроса, а значит, лишало работодателя целесообразности удерживать такого работника;
4. низкое доверие к центробанкам со стороны населения;
5. высокую роль нефти как в производстве, так и в потреблении.

Повышение цен на нефть повлияло на снижение темпов технологического прогресса и отсрочку внедрения инноваций.

Существует два вида инфляции: спровоцированные ростом спроса и ростом затрат. Инфляция спроса обычно возникает, когда центробанк увеличивает денежную массу или снижает налоги. И когда мы все одновременно начинаем что-то покупать, цены растут. К тому же снижение налогов и доступность денег (ведь процентная ставка — это фактически цена денег и цена возможности вести бизнес) решают проблему отложенного спроса. И если бы существовало такое понятие, как «хорошая инфляция», то это была бы история о ней.

Инфляция затрат — это уже из жанра драмы, результат ограниченного потребления вследствие повышения цен на ресурсы и факторы производства под влиянием разных причин (изменения мировых цен, девальвации национальных валют, (не)тарифных ограничений, процессов стандартизации и прочего) и вызванного этим роста затрат производства.

Разнообразие подходов к определению причин стагфляции в США в 1970-х не позволяет в рамках короткого обзора упомянуть о каждом из них. Но практически все исследователи относят к их числу:

• инфляцию спроса из-за мягкой политики ФРС и государственных расходов на новые социальные программы и войну во Вьетнаме;
• инфляцию затрат, вызванную нефтяным эмбарго и общим ростом цен на сырьевые товары;
• кризис существующей модели промышленного развития и начало процессов деиндустриализации из-за повышения конкуренции со стороны Японии и других стран.

Тогда нефтяное эмбарго спровоцировало увеличение финансирования альтернативных источников энергии и пересмотр национальных энергетических стратегий. Кто-то ограничивал импорт энергоресурсов и продвигал развитие национальной энергетической отрасли, кто-то стимулировал инвестиции в энергоэффективность, параллельно оставаясь в тисках зависимости от импорта энергии и наращивая промышленный экспорт с целью заработать на модернизацию. Были и те, кто сделал выбор в пользу государственного регулирования рынков энергоресурсов и налоговых каникул или поддержки пострадавшего бизнеса.

А как дела с «фотороботом 2020-х»? Только ленивый не вспоминает о кризисе производительности (кстати, именно ее считают дамокловым мечом, зависшим над экономикой стран ЕС) и снижении эффективности инноваций. Римский клуб относит их к разряду «инновации ради самих инноваций», которыми чересчур восхищаются крупные компании и правительства, стимулирующие разработки, в попытке неразборчивого наращивания инвестиций с целью застолбить за собой самый лакомый кусок высокодоходного рынка. Это и сырьевой суперцикл с одновременным повышением цен на газ и другие ресурсы, критически важные для реализации стратегий цифрового и зеленого перехода; и поддержка неработающего во время локдауна населения и бизнес-секторов; и непонимание последствий головокружительной политики «вертолетных денег», а следовательно, потеря доверия к центробанкам со стороны как крупного бизнеса, так и населения.

Сегодня у нас также наблюдается значительная инфляция спроса из-за низких процентных ставок и усилий по борьбе с COVID-19. Суммы «ковидных» выплат во многих странах частично снижают стимулы для поиска работы. «Призрак повышения зарплаты» однозначно бродит по развитым странам. Вспомните кризис предложения рабочей силы в Великобритании, где «развращенные» мигрантами работодатели привыкли к зарплатам, на которые не собирается соглашаться коренное население, сопротивляющееся при этом повышению цен вследствие увеличения доли зарплаты в цене товаров и услуг.

Между тем инфляция затрат обостряется и из-за разрушения цепочек поставок, логистических проблем и подорожания контейнерных перевозок. Например, вторичный рынок автомобилей отреагировал значительным повышением цены на новость об увеличении срока отгрузки новых автомобилей. Крайне затруднительно почувствует себя айтишник, строящий дом, — подорожали и древесина, и микрочипы. И даже оптимисты уже заказывают подарки к Рождеству.

Что же получается? Если хочешь сохранить работу, соглашайся на компромиссное решение зарабатывать меньше, тем самым внося вклад в снижение инфляции. К тому же процессы автоматизации в производстве и рост спроса на робототехнику не позволяют особенно расслабиться. Если хочешь потреблять, то научись ждать, пока не восстановятся цепи поставок и не «сдуются» цены. «Надавить» на ОПЕК, как в 1970-х, не получится, но энергетическая геополитика однозначно приведет к ребалансированию рынка. Это заставит правительства диверсифицировать источники поставок и пересмотреть национальные энергетические стратегии, тем самым влияя на экономическое развитие и рост в том числе. Да и подход к росту как таковому стремительно меняется при условии движения в направлении климатической нейтральности.

Получается, что-то подобное уже когда-то было. А история доказывает, что, скорее всего, нас ожидает какой-то компромисс между тем, чего мы хотим на самом деле, и тем, чего категорически не хотим.